Дарья Скрябина
Школа – это маленькое Рождество
В подмосковном селе Рождествено за прозрачным, но высоким забором есть аккуратное старинное здание, выкрашенное под цвет стоящего рядом храма – в красную охру. Христорождественский храм был выстроен в память о героической гибели на Бородинском поле молодого генерала Кутайсова – сына тогдашних владельцев села. В начале XX века владение перешло к Анне Вырубовой, фрейлине императрицы Александры Федоровны и задушевной ее подруге, а неподалеку располагалось имение Елизаветы Федоровны, которая часто гостила здесь. Говорят, что царская семья во главе с самим Николаем II не раз останавливалась в усадьбе, но точных подтверждений этому нет. До недавнего времени здесь были только руины, а храм стоял без куполов, но 15 лет назад все стало стремительно меняться.
Отец Александр (Елатомцев) стоял у самых истоков восстановления. Будучи еще студентом Свято-Тихоновского университета, он приезжал в Рождествено к своей невесте и влюбился в этот разрушенный храм. Получив благословение у своего духовного отца Димитрия Смирнова, он стал его настоятелем и реставратором, а спустя 5 лет, когда начали подрастать дети, он понял, что увлечен идеей создания школы.
С отцом Александром Елатомцевым, настоятелем Храма Рождества Богородицы, духовником православной школы «Рождество», и Валерией Феликсовной Шварц, ее директором, мы встретились в уютной школьной библиотеке, находящейся под самой крышей необычного дома. Это была далеко не первая наша встреча – первую я запомнила навсегда...
Три года назад передо мной встал стандартный для родителя вопрос: где будет учиться подросшее чадо? Отдавать своего мальчика, каждое воскресенье смиренно стоящего Литургию, на растерзание системе не хотелось категорически. Господь привел меня в школу «Рождество», но признаюсь, даже тогда я сомневалась. До одного момента. Мы с директором пошли на экскурсию по школе. Раздался звонок, и коридор наполнился визгом и суетой. Внезапно в Валерию Феликсовну с разбегу врезался взъерошенный первоклассник. Она взяла его за руку, сорванец продолжал бежать и вырываться – как вдруг обнаружил причину остановки и замер. «А это наши ангелочки-первоклашки», — строго, но с любовью пояснила директор. И в моей голове «всплыла» картина из детства: я на месте этого первоклашки, слышу страшный голос директора: «Это не девочка! Это черт в юбке!» Вопросов больше не было, эта школа – наша!
– Отец Александр, как получилось, что к заботам о восстановлении разрушенного храма вы решили присовокупить еще и организацию православной школы?
Отец Александр: Еще мальчишкой я ходил на руины храма Петра и Павла в Лужках молиться Богу о том, чтобы он был когда-нибудь восстановлен. А когда у нас появился участок в Роясдествене, в поле моего зрения попал этот храм. Позже, по благословению митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, я стал его настоятелем. Все было закономерно: вокруг восстановления храма собралась община, рождались дети, их надо было где-то учить. Так и родилась, по тем временам невероятная, идея устроить здесь школу, и, очевидно, Господь благословил ее. Моего куража хватило на пару лет: потом начались трудности, школа грозила развалиться, но появился человек, оценивший мою «бредовую» затею, – Валерия Феликсовна. Мы определенно искали друг друга: я – директора, Валерия Феликсовна – что-то свое...
– Что все-таки было главным в вашем появлении в школе: вы шли на интересную работу или на духовную брань?
Валерия Феликсовна: Я не думала о православной духовной брани – никогда не хотелось устраивать себе по этому поводу испытаний, потому как я человек слабый (здесь, вероятно, собеседник пошутил. — Автор). Я шла на очень интересную работу: почувствовала вкус идеи и увидела, что она здесь воплотится. Сначала казалось: сейчас очень быстро «на этом Марсе зацветут все яблони», найдутся люди, которые захотят помочь, а потом я поняла, что нужно вернуться к чудесной строчке Псалма «Не надейтесь на князи, на сыны человеческие...».
Валерия Феликсовна: Я больше всего искала приход. Долгое время верила в Бога душой и сердцем, но в какой-то момент задала себе вопрос: Бог с тобой, а ты с Богом? Если да, то почему ты не делаешь самого простого, что от тебя требуется – не ходишь в храм? Было это лет за шесть до того, как я стала православным директором. Когда я приехала в школу, тут были руины – всего один восстанавливающийся корпус. Мы стали трудиться вместе, и я постепенно стала прихожанкой храма, затем переселилась сюда и теперь вся жизнь моя проходит в школе «Рождество», в храме Рождества и в селе Рождествено.
И тут в мой профессиональный подход мощно и настойчиво включился Символ Веры: верую, поэтому будет.– Валерия Феликсовна, со стороны вы выглядите жестким директором, тогда как батюшка – сама мягкость и любовь. Как вам удается сосуществовать?
Отец Александр: Трюк называется «Волшебник Изумрудного города». Господь своей благодатью устраивает око верующего человека так, что, невзирая на любые личные качества священника, он видится источающим любовь и благодать. Если это
происходит, значит, батюшка сыграл свою роль: как мог окормлял, сглаживал острые углы. А сосуществуем мы с трудом: у каждого свои характеры, свои проблемы, но мы понимаем, что Бог собрал нас делать одно дело и тактически мы друг другу подошли. Я – как родоначальник завиральных идей, Валерия Феликсовна – как человек, готовый их воплощать и рождать собственные. Для нас устройство школы – это и путь собственного спасения.Валерия Феликсовна: Признаться честно, обычно все инициативы отца Александра, даже те, которые кажутся запредельно фантазийными, рано или поздно воплощаются в жизнь. Так было и с яхт-клубом. Несколько лет он доказывал нам, что школе нужен яхт-клуб. И как только мы решили послушаться, открылись возможности для его создания. Иногда мы спорим по воспитательным моментам, относительно конкретных учеников, иногда по кадровым вопросам. Интересно другое: либо мы приходим к единому мнению, либо в споре побеждает отец Александр. Недавно была ситуация, когда я сказала: «Батюшка, в этом вопросе я не нахожу в себе сил поддержать вас и разделить вашу точку зрения. Давайте я вас просто послушаюсь».
Отец Александр: Трудно, потому что у школы – две полноценные главы. Спасибо вам, Валерия Феликсовна, за послушание в острые моменты нашей жизни.
– Продолжая тему сосуществования, давно хочу спросить: как вам удается поддерживать баланс между мощным православным фундаментом и современными идеями?
Отец Александр: Мне кажется, что мое воцерковление началось задолго до того, как я попал в храм, – в художественной школе. На истории искусств, преподаваемой с большой любовью, неверующий учитель неверующим детям рассказывал об иконах. Во мне это накапливалось. Спустя годы я понял, что наших детей нужно попытаться провести такой же дорогой. Если нагружать школьников истинами веры, то они вырастут кривыми – их надо вести детским путем, дарить счастливый мир — мир искусства, красоты, добра, любви, праздников. Каких-то трудностей, им посильных. Чтобы потом они дорастали до мира духовного, преподанного в интересных им вещах.
Валерия Феликсовна: Если стоять на фундаменте православия, никаких ограничений для того, чтобы быть современными, – нет. По сути, именно христианство стало основой современного искусства – музыки, живописи и архитектуры. С Рождеством Христовым культура стала бурно развиваться. Сначала она была направлена на создание благолепия для богослужения, а потом шагнула в свет. Если оставаться на этих позициях, принимать культуру (но не антикультуру) во всей ее полноте, то не будет ограничений для современности.
Куда мы только не возим своих детей из нашей деревни. Правда, бывает, обжигаемся: недавно повели 11 класс на оперу «Риголетто» и попали... на стриптиз! Кто же мог представить, что на сцене Большого театра сейчас показывают такое?! Нужно было сначала самим посмотреть. Но все равно будем водить, спрашивать, узнавать и обязательно привлекать интересных людей. В этом году старшеклассники приняли участие в большом Лермонтовском бале, и теперь иногда можно увидеть пары, которые учатся вальсировать, – потрясающе красиво!
– Я знаю, что перед зачислением в школу вы подолгу беседуете с родителями. На что вы смотрите, о чем пытаетесь узнать?
Валерия Феликсовна: Мне важно, как люди будут относиться к тому, что в школе учатся дети разного достатка. Поэтому у нас и оплата разная: кто-то вовсе учится бесплатно. Я стараюсь понять, какие интеллектуальные задачи человек ставит перед своим ребенком, как относятся родители к тому, что в школе мы проходим сказки про Муми-троллей. Не смейтесь, иногда этот вопрос становится барьером.
Отец Александр: «Это же тролль!» – восклицает папа. Мало ли что Муми! Нам нужно, чтобы человек показал всю «отсебятину». Он может быть православным, но его представления о жизни не сойдутся с нашими, и мы ничего не сможем сделать вместе.
— Муми-тролли... Батюшка, откуда в вас такая демократия?
Отец Александр: Из художественной школы. Если услышу «японское анимэ», скажу, что это плохо. А если — «японские пейзажи», то пойму. В музее церковной миссии на Востоке я увидел на стихаре православного японского алтарника вышитого рыжего дракона! Не цветочки, не крестики, а дракона! Для нашей субкультуры это – Горыныч, однозначно отрицательный герой. А на другом конце света, у японцев, – синоним света, добра, силы и благородства. Но нас объединяет общая христианская культура: меня, русского, для которого Горыныч – это плохо, и его, японца, для которого летучий змей – это хорошо. Если человек не способен понять, что на разных языках говорится об одном и том же (а Снусмумрик из «Муми-тролля» – это глубокое добро и совершенно чистая свобода), то у него проблемы с широтой души, со взглядом на Христа Бога. Потому что Господу нужны и эфиопы, и японцы, и евреи, и русские.
– Есть ли среди ваших подопечных дети из неверующих семей?
Валерия Феликсовна: Это – горький опыт. Сначала был принцип: школа открыта для всех, кто с доверием относится
к православию. Не тут-то было! Часто к нему с доверием относятся люди, которые в школе при храме видят коррекционное учебное заведение: «Там не получилось, отсюда выгнали, сделайте что- нибудь». А когда школа платная, появляется соблазн рассматривать образование как услугу и выдвигать свои условия. Или к нам приходят люди и говорят: мы надеемся вместе с ребенком стать ближе к вере. Батюшка теперь очень строго относится к таким заявлениям: «Вы понимаете, что выдвигаете ребенка на передовой край духовной брани, а сами за него прячетесь?» Я всегда предлагаю начать ходить в храм: если вы поймете, что готовы вместе с ребенком так жить, тогда через церковь вы, с благословения духовника, придете в школу. И даже это не всегда бывает стопроцентным попаданием. Никто из тех, у кого в семье нет стремления вести православный образ жизни, в школе не удержался. Просто потому, что ребенок попадает в ситуацию раздвоения: в школе так, а дома по-другому. Значит, здесь он должен «делать вид». И тогда мы предлагаем родителям поискать школу, которая будет подходить ребенку.Отец Александр: Валерия Феликсовна каждый раз после такой истории задает мне вопрос: все ли мы сделали, чтобы исход был другим? Эти мучительные педсоветы равносильны дилемме, выгонять ли родного ребенка из дома. Это приносит страдания, но делается по необходимости. Любовь к отдельно взятому человечку не должна приносить вред сообществу: любой организм очищается от чуждых ему частей.
Валерия Феликсовна: Бывают случаи, когда ребенок, ушедший из школы, через некоторое время хочет вернуться. И мы не отказываем – даем возможность поработать еще.
– У своего девятилетнего сына – вашего ученика – я вижу глубокое понимание каких-то божественных истин. Как вам удается объяснить детям то, что порой трудно постичь взрослому?
Отец Александр: Господь ученикам своим сказал гениальную фразу: «Пустите детей приходить ко мне». Не ведите, не тащите, не объясняйте, а пустите, и они пойдут со свойственным каждому из них темпу. Господь каждого человека к себе привлекает, а ребенка в особенности: если Господа Бога уподобить магниту, то ребеночек – это пылинка, не отягощенная грехами. Дитя постигает многие вещи без слов и родителю очень важно это не повредить. Мне рассказывали случай: городской ребенок зашел в деревенский дом, увидел в углу черную доску – потемневшую икону – встал и говорит: «Какая красота». Что он там узрел? Детям что-то дано изначально, и, как ни грустно, со временем они с этой высоты Богопознания будут скатываться. А то, что потом приходится возобновлять, этот опыт Богообщения книгами, покаянием и молитвой, это – путь человеческой жизни. Некий трамплин, который надо человечку дать в детстве, – это и есть церковь.
– Это «скатывание» как-то проявляется в старших классах? Что вы делаете с подростковыми протестами?
Валерия Феликсовна: Подростки обычно бунтуют против самого близкого, а у нас им ближе всего храм. В какой-то момент мы поняли, что не будем делать ничего. Утро у нас начинается с молитвенного правила, раз в месяц общая школьная Божественная литургия – все, как и должно быть в православной школе. Мы даем детям возможность «переболеть» в привычных обстоятельствах. Не говорим им «ты больной», но и никого никуда не отпускаем. Мы просто живем, как живут в доме, где появляется подростковая проблема. Ребенок в этом возрасте – ребенок болеющий, тяжело страдающий. Как ведет себя семья, когда в ней есть страждущий? Его окружают вниманием, заботой и дают переболеть. Здесь, конечно, более сложная ситуация – у нас таких много. Мы даем им время – пусть не читают молитву вслух со всеми, а бормочут ее про себя. В школе правильно устроена богослужебная жизнь. На Литургии священнику помогают дети, под руководством регента поет детский хор, дети – чтецы, дети – алтарники, дети молятся – дети везде. Они делают общее дело, и мы ни разу не сталкивались с нежеланием идти в храм.
– Все-таки наша школа – это некий колпак. Например, мои дети не представляют, что может быть другая жизнь, и, когда они вдруг встречают неверующих детей, их шокирует, что может быть жизнь без храма. Как они столкнутся со взрослой жизнью после такой школы?
Отец Александр: Это фикция. Нет у нас никакого колпака – у нас мир такой: в котором мальчики не курят в школе, а девочки, хотя и норовят попробовать косметику, но знают совершенно другую среду обитания. Есть великая правда: границы – необходимое условие жизни. В любой семье они есть, и никто не говорит, что это колпак. В семье никому не придет в голову обращаться с детьми так же жестко, как в метро. Ребеночек, как только начинает играть, строит себе домик, потому что он понимает: мир нуждается в ограничениях. Господь таким его создал, и мы имеем возможность создавать свой мир.
Валерия Феликсовна: У нас огромное количество многодетных семей, и это нормально. В школе есть ребята особенные, которые отличаются от других – и физически, и интеллектуально. Я не сторонник модной сейчас в педагогике идеи инклюзии, но считаю, что дети с сохранным интеллектом, но с физическими недостатками должны жить среди своих сверстников. В нашем мире не матерятся, нет наркотиков, борьбы за выживание. Все остальное – как везде: ангелов нет, крылья ни у кого не прорезались. Та же борьба амбиций, те же увлечения компьютерными играми. Мы не закрываемся ни от чего, а работаем. Именно это потом дает выпускникам право выбора: дети будут вправе решать, по каким законам устраивать собственный мир: чистоты, красоты, спокойствия, любви, уважения, возможностей – с одной стороны или отсутствия всего этого – с другой.
– В школе учатся дети из разных семей: от богемных до глубоко православных. Тем не менее я вижу, как они похожи, будто связаны невидимой ниточкой. Что это?
Отец Александр: Бог – как воздух – нужен всем. И богатым и бедным, и гламурным и простым. Все здесь собираются. То, что на мгновение кажется, что школьники пронизаны единым духом, это – чудо Божье, которому мы создаем предпосылки. Я очень страдаю, когда дети, выглядя одинаково, на самом деле оказываются разными до вражды, а семьи вдруг – противопоставленными друг другу. Когда же все послушаются, сделают что-то вместе, их объединяет Дух Божий. Эти называется соборностью Церкви. Мир будет стоять до тех пор, пока самые разношерстные люди будут способны объединяться духом Божьим.
– Бывают ли у вас минуты отчаяния, когда кажется, что ничего не получается?
Валерия Феликсовна: Честно? Каждую неделю. Слезы и боль. Для того чтобы их не было, нужно быть святым. В эти моменты я говорю: «Господи, помоги моему неверию!» Дети растут с большой болью, и если не относиться к ним как к своим, то ничего не получится. Ты должен сделать так, чтобы их путь пролег в правильном направлении.
У меня раз в два года бывают ситуации, когда я посреди учебного процесса отпрашиваюсь у батюшки дней на пять и уезжаю в монастырь на богомолье. Там я получаю колоссальные поддержку и лечение – как будто обретается правильный масштаб. Когда ты находишься внутри процесса, все кажется огромным, трудным и тяжелым, а чуть отойдешь в сторонку – и все становится не таким сложным, давящим и грозным.
Отец Александр: С каждым днем труднее, но путь спасения один: через Церковь. Мы нашли свое поприще. Знаете, во всем виноваты мамочки: в них влюбились папочки, и у них родились детки. Это то, без чего этой школы бы не было.